Рафаил. «Искусство жить здоровым».

История болезни учителя здоровья.

Подводя итоги первого семидесятилетия жизни (шутка), сейчас я понимаю, что мне повезло, потому что я получил от природы очень слабое здоровье.

Если здоровье принять за капитал, то свой наследственный капитал я весь растратил к 30-ти годам. Боялся, что на улице начнётся приступ, прохожие примут за пьяного и не вызовут «скорую». После 2-х часов работы мне нужно было обязательно полежать – не было сил. В кармане носил какие-то порошки, намешанные в аптеке из разных веществ по рецепту лечащего врача. При приближении приступа я проглатывал один порошок, запивал водой и блаженно наблюдал, как сознание туманится и тупеет, страх уходит, спазмируемые мышцы расслабляются.… Всё бы хорошо, вот только продолжение работы было проблематичным... Как в песне: «На палубу вышел, сознанья уж нет, в глазах у него помутилось».

А работал я в то время директором музыкально-хоровой школы (в моём подчинении было более двадцати педагогов), руководителем старшего детского хора – на репетиции собиралось около шестидесяти участников, вел в школе группы сольфеджио по 8-10 учеников. На мне были педсоветы, методические совещания, зачёты и экзамены, открытые уроки, участия в концертах и конкурсах в качестве дирижера-хормейстера, взаимодействие с отделом культуры и множество всяких т.д. и т.п.

А «по совместительству» ещё работал в медицинском институте руководителем студенческого мужского вокального ансамбля «Ятры» (т.е «врачи», в переводе с греческого), а там тоже были репетиции, смотры, концерты, вплоть до Центрального Телевидения Советского Союза, где выступать было престижно, почётно, но приходилось «выкладываться» полностью. «Выходить на палубу с помутневшими глазами» во всех этих ситуациях было просто невозможно...

Вместе со слабым здоровьем от природы при рождении мне досталась черта характера, которую я называю «патологическая порядочность» (ПП). Я не мог себе даже мысленно представить, как это дети соберутся на репетицию или концерт, педагоги – на педсовет или методическое совещание, студенты-медики после своих дневных огромных учебных нагрузок вечером придут на репетицию вокального ансамбля, а я, видите ли, заболел... Меня нет на работе. Включалась ПП, открывалось «второе дыхание», а иногда вечером, наверное, уже «третье», поскольку «второе» включалось днём и я, входя в класс, в зал, на сцену – играл роль жизнерадостного лидера, директора, руководителя, дирижера.

А порошки принимал по приезду домой. «На войне, как на войне»... Но на войне, с передовой время от времени отводят в тыл для отдыха. А здесь – где тыл, где передовая? Дома – жена с малым ребенком, денежно-квартирные проблемы...

Петля затягивалась. Нагрузки росли, здоровье таяло. Но вспоминая те годы (40 лет назад), я не могу припомнить ни одного пропуска работы, ни одного выписанного в поликлинике больничного.

Лечащий врач называл мою болезнь «диэнцефальные (я долго это слово учился выговаривать, не уверен и сейчас, что правильно выучил) приступы». Шибко грамотные студенты-медики мне популярно объяснили: - Это что-то там мозги барахлят у Вас. - А что же мне делать? - Ну как, что! Нужно лечь на обследование. - Вы с ума сошли! У меня на месяцы вперёд всё по часам расписано. Надо что-то другое придумать.

Уважая меня, они пожимали плечами и отходили, прощая мне мою бестолковость. Видя мою безвыходную ситуацию, один мой коллега по работе предложил съездить домой к своему другу-врачу: «Это человек, оригинально мыслящий, может что-то придумает для тебя, раз традиционные методы тебя не устраивают».

Утопающий хватается за соломинку. Едем домой к врачу. Человек этот оказался, как я сейчас понимаю, как раз таким, какой мне и нужен был. Как говорят – тут вмешалось Провидение Божие. Работал он на скорой помощи. Сутки дежурит – трое свободный. Маститые «белохалатники» к врачам «скорой помощи» относятся слегка презрительно, ну и соответственно люди и получают от них то же самое. Этот был боксер-перворазрядник. Вместо «правильных» таблеток он своих знакомых лечил «неправильным» гипнозом.

Выслушал он меня внимательно, посмотрел рецепт моих порошков (я всегда, как талисман, носил его с собой) и сказал, что-то вроде «На наркотики тебя подсаживает твой любимый доктор. Ни отчего эти порошки тебя никогда не вылечат, надо будет всё усиливать дозу, чтобы снимать приступы. Тупиковый путь! Если будешь настаивать (друг моего друга – мой друг!), я во время своего дежурства на «скорой» завезу тебя в областную клиническую больницу. Только там производят анализ мозга. Но слушай меня внимательно. Ты слышал, что мозг – чёрный ящик?» Я действительно, где-то слышал такое сочетание слов. «Так вот, я говорю тебе авторитетно – никто из тех, кто будет тебе делать анализы, в этом черном ящике ничего не понимает, как и все остальные врачи в мире. Анализы тебе сделают, диагноз напишут и начнут лечить… Что из этого получится, никто не знает и не отвечает за это. Я тебе по-дружески не советую делать этот ход. Иди, думай. Если решишься на обследование, я свое слово сдержу. На прощанье совет – попробуй найти какое-то свое решение этих внутренних проблем.

Как ни странно, я ушёл от него с облегчением, понимая, что моё положение абсолютно безнадежное, надеяться не на кого... Но жить-то НАДО!

Сейчас я понимаю, что я просто принял ситуацию. Поскольку на горизонте дороги не видно было, оставалось только взлететь! Спустя полтора-два десятилетия после этого похода к «неправильному врачу», я, уже имея опыт и авторитет находить выходы из безвыходных ситуаций, спросил у одного своего ученика, у которого было нечто подобное, как и у меня тогда:

«Я не пойму, как ты держишься? Энергии нет совсем, а ты работаешь и ещё ходишь ко мне читать стихи, петь и танцевать?» Он мне ответил замечательно:

«Я держусь только на чувстве собственного достоинства». Этот ответ моего ученика мне часто помогал, да и сейчас помогает в тех испытаниях и экзаменах, которые постоянно устраивает Жизнь.

В принципе, всё самое главное я уже рассказал. Дальше были только подробности и вопросы техники. Ну, купил гантели, записался в бассейн, начал делать ежедневные пробежки, более разумно питаться и т.д. и т.п.

Главное уже было позади – Я не сломался. Слабое здоровье, как малый начальный капитал, вынудило меня уже в молодом возрасте не рассчитывать на помощь извне, искать силы и резервы внутри себя и понять мысль о том, что «Царство Божие внутри нас».

В хорошей песне Михаила Ножкина «Последний бой, он трудный самый», есть существенная неточность – каждый бой – он и первый и последний.

Заканчиваем сложение и вычитание - нам дают задачки на умножение и деление. А это труднее. И так до бесконечности: надо перестать воевать, и тогда все проблемы, которые мы решили, будут превращаться в наши возможности, в ступени. Но тогда это будет уже не бой, не война, а игра, а жизнь – театр.