Рафаил.
«Искусство жить здоровым».
Гигиена
кожи.
«Ностальджи» по шевелюре
или
«Шампунь на вашу
голову!»
«В человеке всё должно быть прекрасно:
и лицо, и одежда, и мысли».
А. П. Чехов
У
моего отца волосы были черные и кудрявые, а у матери – русые и прямые. У меня
же в молодости произрастало многоцветье: вроде бы в целом «шатен», но
попадались отдельные чёрные волоски, отдельные русые и редко, если хорошо
присмотреться, можно было обнаружить даже рыжие, хотя рыжих в нашем роду вроде
бы не наблюдалось; но время всё поправило и превратило в белый цвет да такой,
что даже одна парикмахерша, делая мне стрижку, с ноткой зависти в голосе
сказала: «Такой белизны никаким крашеньем
не получить».
Но белый цвет моих волос – на голове и бороде – меня нисколько не напрягает, даже наоборот – ведь русская народная пословица утверждает: «Седина в бороду, зато бес в ребро»; а вот качество волос и их количество, на квадратный сантиметр кожи, наводит на размышления, и мысли приходят невесёлые…
Своей шевелюрой я стал интересоваться только с 14 лет и не потому,
что до этого возраста был «маленьким»; половое созревание у меня наступило
очень рано: к 14 годам я пел давно уже баритоном, хотя хотел быть басом и в
классе на переменах подражал Шаляпину грозными завываниями из оперных арий и
русских народных песен – по репродуктору их тогда передавали постоянно, и всё
население было «в курсе» популярной классики и народных напевов; а не
интересовался я – как и все мои сверстники – своей шевелюрой лишь потому, что
до седьмого класса, в мужских школах, всех стригли «наголо» или, как тогда ещё
называли – «под ноль».
Не спрашивая ни нашего согласия, ни родителей – 1 сентября в школу приходил парикмахер; классы по очереди приводили к нему в спортзал, и он быстро, ручной механической машинкой (жик-жик, жик-жик), мастерски нас всех «оболванивал»; все поднимались по лестнице к себе в класс, поглаживая ладонью свою лысину и пытаясь нащупать остатки волос… В следующей четверти – в начале – он приходил опять, и всё повторялось. На другой день, после стрижки, все должны были принести и сдать учительнице рубль – для передачи парикмахеру.
Это был маленького роста хромой еврей – знала его, естественно, вся школа, и кличка у него была «рупь-пять» – работал он в соседней парикмахерской и, видимо, жил неподалёку; летом мы немного обрастали и когда он шёл по улице, мимо нашего двора, мы выбегали и орали, дразня его (изображая его хромоту): «Рупь-пять, рупь-пять – негде взять? Надо заработать!». Был 45 год, только что кончилась война, и хромой он был от ранения в ногу. Мы бежали за ним толпой и дразнили его; иногда он останавливался и пытался нас напугать; но хромота его была очень сильной, и бегать он не мог совсем, и мы были абсолютно уверены в своей безнаказанности; но, зато осенью он приходил опять к нам в школу и четыре раза – за учебный год – «карнал» нас своей тупой машинкой, которая иногда волосы стригла, а иногда их выдёргивала; мы орали от боли, и это не прибавляло нам любви к «рупь-пять».
Родителям и нам объясняли, что это очень полезно для здоровья, и что волосы лучше растут от постоянной стрижки; может, так оно и было, но проверить это было невозможно, находясь постоянно без волос. На самом же деле, всё это делалось для того, чтобы медсестре из санэпидстанции, приходящей в каждый класс раза два в год, было бы удобней провести «проверку на вшивость» – в лысой голове, естественно, было легче заметить ползание любой живности.
В классе пятом-шестом, нас стала интересовать своя внешность (хотя в школе девочек не было, но на улице мы уже поглядывали на них); и после стрижки, в конце четверти – месяца примерно через два – волосы у нас отрастали сантиметра на полтора-два; и мы на всех уроках пытались на голове «завести политику»: «Завёл политику» – говорили тогда про того, у кого на голове появлялась какая-либо причёска.
Были, конечно, некоторые «обалдуи», которые на уроках что-то слушали, записывали, но истинные «джентльмены», активно, на всех уроках, пытались сделать так, чтобы их «два сантиметра на голове» росли не вперёд, а назад – тогда, как мы были уверены, получится «политика»; но молодые и упрямые волосы никак не хотели расти назад и «настырно» лезли вперёд, несмотря на все наши усилия – тогда мы активно плевали на свои ладони и мокрыми руками направляли их в нужную нам сторону. Кое-кто приносил из дома карманное зеркальце, и мы просили его друг у друга, чтобы полюбоваться – какой «марафет» мы навели в своей «политике»; слюни всё-таки помогали, и волосы, на какое-то время, укладывались в «политику»; но потом голова высыхала, и «политика» становилась странной: часть волос «смотрела» назад, часть – вверх, а часть – как бы нам совсем назло – лезла вперёд.
Сейчас, спустя более чем много лет, я осознаю, что не зря ходил в школу: я проводил время с большо́й пользой для своей головы. Помощь школы – в этом мне – была в регулярной стрижке. Я же продолжал эту позитивную деятельность школы, постоянно, на уроках, массируя свою голову, намазывая своей слюной – а это очень полезно! Каждый видел, как животные вылизывают свою шерсть, а также своих детёнышей.
* * *
Дом, в котором я жил в детстве и юности, был «с удобствами». Большинство же домов, в те – теперь уже давние времена, были «с удобствами во дворе». Эти «дворовые удобства» жителям не давали особого комфорта, особенно зимой.
Пройдя коридором от входной двери и два раза повернув налево – такой был маршрут, в форме буквы «П», мимо двадцати пяти дверей – можно было увидеть две раковины с кранами, естественно, с холодной водой. Преодолев, далее, десяток крутых деревянных ступеней и толкнув выходную дверь, можно было попасть на площадку чёрного входа (в нашем рассказе всё-таки «выхода»). На этой площадке располагались двери двух туалетов со странным теперь названием – «уборные». В нашем коридоре, жители «скидывались» и нанимали уборщицу, которая убиралась и в «уборной»; а странно мне было тогда это название тем, что в домах – с удобствами во дворе – в «уборной» не убирались никогда…
Так что детство моё прошло в одном из вполне приличных домов.
До самого седьмого класса, для осуществления процесса «мытья головы», по причине постоянной лысины, никаких проблем не было: это делалось во время умывания – умывал лицо и голову.
В 14 лет – «УРА!» – министерство «просвищения», официально, разрешило нам ходить с «политикой» на голове.
* * *
Мать, которая мне и отцу регулярно мыла головы (если мы мыли сами, то тогда ей надо было мыть весь пол в комнате), сказала мне, что, несмотря на то, что у отца кудри, мои волосы сильнее, крепче, гуще и главное, когда высыхают – ложатся волнами: это, как-то сразу, укрепило мою состоятельность в соперничестве с отцом перед матерью.
* * *
Конечно, в реальности «соц-гулага» была масса проблем в отношении «помывок» и других омовений, но, как говорят: «Нет худа без добра» – молодому и среднему (по отношению ко мне) поколению и не снилось так вымыть голову, как мыли её в то время.
Во-первых, мыли голову дождевой водой: когда шёл ливень, все ставили под стоки воды вёдра и набирали большие чаны (специально для хранения дождевой воды), а зимой таял снег, и мыли талой. Сейчас я не советую вам голову мыть дождевой водой: наберёте её с какой-нибудь кислотой или серой, плюс – пронизанной радиацией.
Во-вторых, мыли мы голову натуральным мылом, поскольку никакой химии ещё не было: мыло делалось из животных жиров, а животных не кормили комбикормом и ели они травку.
Мытьё головы, тогда, было полезно для волос и кожи головы.
* * *
Каждый вменяемый человек понимает, что если у его собаки или кошки вылезают волосы, и тем более образуются лысые места на коже, то надо что-то срочно предпринимать – спасать как-то животное. То же самое – с растениями – если листья желтеют и опадают не вовремя – значит, это признак болезни и неблагополучия всего организма растения.
У так называемых «людей» – этого не наблюдается: слабость и утончение – истощение – волос, их выпадение и поредение волосяного покрова в целом; образование перхоти – т.е. кусочки распадающихся волос сыпятся на плечи – не являются, по мнению «белохалатников», показателем серьёзного заболевания, ослабления организма, его иммунной системы; а это «так себе» – вопрос внешности – и решать его нужно косметическими средствами.
Здоровье животного определяется качеством шерсти, растения – буйством листвы (биологически человек ничем не отличается от них); живой и здоровый организм всегда красив или, по крайней мере, симпатичен своей живостью.
Поредение волос, их выпадение, и тем более облысение головы – это серьёзнейший показатель общего неблагополучия человека и всего его здоровья. Конечно, компенсаторные возможности организма огромны и «лысый» может ещё долго «пожить», но это, на мой взгляд, грозное предупреждение: «Что-то не в порядке в датском королевстве».
* * *
Изменения в своём «волосяном покрове» головы – в его качестве и количестве на квадратный сантиметр – я начал наблюдать в период, описанный в «Истории болезни учителя здоровья». Начал раздумывать, с чего бы это – была такая густота, а теперь какая-то неприятная лёгкость вместо тяжести шевелюры – в чём причина?
Лет до двадцати, слова «шампунь» не было в моём лексиконе, как у всякого нормального советского человека. Не знаю, как уж там в «загнивающем капитализме», но нам ни «шам», ни «пунь» было не знакомо. С детства учили: «Мама мыла раму». «Мама», «мыло» – это знали все. Без смеха и ёрничанья, я бы сейчас, с удовольствием, покупал бы куски советского хозяйственного мыла. Я уже писал выше – в нём всё было натуральное. Оно прекрасно всё мыло, стирало и обмывало.
Проблема была с водопроводной водой: если намыленную голову, тело смывать дождевой или волжской водой, то всё смывалось и промывалось великолепно; но когда волжскую воду пропускали через трубы (или, наверняка, ещё через какие-то «заморочки»), то она становилась, почему-то, такой «жёсткой», что ничего не растворяла и не смывала с головы.
Видимо, принципиально (вода ведь живая) она не вступала в реакцию с мылом, расстроенная надругательством над ней работниками «водозабора и водоканала»: «Ах, вы со мной так, ну и вам эдак!».
Если, стоя под душем, я просто растирал пальцами голову, помогая процессу смывания, то потом, вытерев волосы полотенцем, когда я пытался расчесать их – это было крайне затруднительно: все зубья расчёски залеплялись мылом. Я, как человек находчивый, начал выходить из этой ситуации следующим образом: купил себе расчёску с очень частыми и тонкими зубчиками и намыленную голову тщательно расчёсывал, смывая мыло с расчёски после каждого движения; и когда уже на расческе не оставалось мыла, я вставал под струи: волосы мои были не перепутаны, и вода что-то смывала с головы; можно было потом расчесать голову без особых затруднений, а все «затруднения», в силу своего оптимизма, я тогда относил к густоте своих волос.
Правда, потом на плечи сыпалась перхоть – это тревожило меня (схватил инфекцию!); но когда мне подсказали, и я стал смывать голову водой – разбавленной уксусом или волжской (во время купания) – то никакой «перхоти» не наблюдалось. Наконец-то до меня дошло, что на плечи сыпалась не перхоть, а высохшие остатки мыла.
С наступлением «хрущёвской оттепели», к звонким словам – «Коммунизм – это советская власть плюс электрификация» – добавляли (видно, мало показалось) – «плюс химизация», естественно, всей страны и её населения. Рядом с моим Куйбышевом выстроили город нефтехимиков – Новокуйбышевск. Зэков – которые в 50-е годы выстроили Куйбышевскую ГЭС, превращавшую к концу каждого лета Волгу в «зелёное болото» – при «посадке» или за хорошее поведение в лагере, переименовывали в «химиков» и посылали уже не в тюрьму и не в лагерь, а «на химию». «На химии», зэки и вольнонаёмные, из нефти стали делать не только бензин, как раньше, но и много всякой вонючей жидкости, которую продавали в специальных магазинах.
Но главным событием, для страны «приближающегося коммунизма», было освоение производства из нефти – рубашек, водки и шампуня; женщины ещё радовались нефтяному нижнему белью; но для меня было только слово «шам-пунь», которое легко пузырилось при выговаривании и не требовало кропотливой работы – расчёсывания при смывании. Казалось, ну вот они – явные признаки наступающего прогресса. По радио обещали, что учёные химико-биологи поработают немного (опыты уже идут), и мы начнем есть дешёвую чёрную икру из нефти; но, слава Богу, как химики «не метали», икра пока не получилась, но, видимо, получилось что-то другое, и многие из нас теперь «лопают», правда, не дешёвые, но зато генно-модифицированные продукты.
* * *
Увлечение в 70-е годы шампунем, выпущенным «химиками-уголовниками», у меня быстро прошло. Я почувствовал, что после мытья этим веществом мои волосы как-то нехорошо себя чувствуют, да и вид у них унылый. К тому же и вонял он чем-то «бесчеловечным».
В период, описанный выше, в рассказе о «банном клубе», с массажем позвоночника – каждый участник приходил, принося с собой полбуханки чёрного хлеба, бросал его в таз с горячей водой, и пока мы парились и массажировали, хлеб плавал в тазу и «дозревал»; в последней стадии всех наших «священнодействий» – «намыливали» его на голову, долго втирая в кожу головы и с вычёсыванием или без – смывали. Волосы прекрасно промывались и отлично себя чувствовали.
Известно, я думаю всем, мытьё головы яйцом (естественно, сырым): кто-то советует только желтком, кто-то всем его содержимым – я пробовал множество раз, и так и эдак – разницы не почувствовал – хорошо всё промывает.
Естественно, что я даю рекомендации, руководствуясь собственным опытом, понимая, что мытьё длинных женских волос – дело, видимо, более сложное и тонкое. Очевидно, в интернете можно найти массу рекомендаций, как мыть, с пользой для волос, женскую голову натуральными средствами. Наверняка, есть огромное число женщин – целительниц, которые хорошо и давно уже в этом разобрались.
С начала перестройки, после падения «железного занавеса», в нашу страну хлынул «из-за бугра» поток различных благоухающих шампуней, бальзамов-ополаскивателей…
Грешен – каюсь в своей дурости публично – зацепила и меня реклама и аромат не «нюханного» ранее парфюма от буржуев: наверно, с десяток лет, очарованный лёгкостью промывания головы (как человек, в принципе, ленивый), заставлял свои волосы «хавать» то, что «хавал» весь «пипл»; но однажды всё-таки снизошло просветление в мою голову, и я сел перед зеркалом и начал внимательно разглядывать то, что осталось от растительности на моей голове. Стало почему-то очень грустно: лысины не было, но количество волос на квадратный сантиметр значительно убавилось. Стал думать – «Почему?». Думать долго не пришлось – «сверху» мгновенно, «остроумно и находчиво» ответили: «По кочану! Химия сожрала и покалечила клетки волос и их корни»
* * *
На протяжении последнего года, планируя то, что мне придётся писать о здоровье волос, я постоянно присматривался к встречным, к попутчикам в транспорте, на пляже – диагностируя состояние здоровья и количество волос на головах. Выводы моих просмотров были более чем неутешительные: ни одного (!) взрослого человека, с сильной и здоровой шапкой волос на голове, я не увидел; у всех (мною виденных) волосы были в плачевном состоянии – в прямом смысле этого слова – у кого более, у кого менее.
* * *
Дело в том, что с позиций невежественных представлений об анатомии и физиологии человека, волосы на голове (и в других, видимо, местах) – это просто украшение: нормальный «пипл» – М или Ж – так и считает, а раз так считает, значит – так и есть (для него); но в природе всё создано целесообразно и ничего нет «для украшения».
Каждый волосок – это «антенна», «приёмно-передающее устройство»,
соединение внутреннего мира человека с внешним.
На эту, на мой взгляд более чем серьёзную, тему планирую (ЕслиБудуЖив) написать отдельную главу.
* * *
Подзаголовок этой главы – «Шампунь на вашу голову» – взят мной из названия документального фильма, виденного мною по ТВ.
Фильм, в принципе, ерундовый, но ответ на вопрос, над которым я размышлял, но сомневался в правильности моего понимания – я получил через него. Да и название шикарное – «не в бровь, а в глаз», а точнее, в суть проблемы.
Суть проблемы заключается в том (это была моя догадка, откровение), что все шампуни – производства «химиков-уголовников» и зарубежных фирм (и дорогих, и дешёвых) – вообще не моют голову, не очищают волосы и кожу головы от грязи, а «въедаясь» в живую структуру клеток волос, проникая во внутрь не смываются водой – облепляя каждый волосок (и кожу головы) тонкой плёнкой, перекрывающей «дыхание» как волос, так и кожи. Если после этого добавляется ещё и «бальзам-ополаскиватель», то на первую плёнку наслаивается ещё одна.
Естественно, что после облепления волос и кожи головы подобной химической «защитой» от Жизни, Космоса, Стихий природы, не сложно домыслить – каково там приходится клеткам волос и кожи – обмен с внешним миром перекрывается плотно и надёжно. Клетки как-то пытаются выживать в этих жутких условиях – грязь не смыта, а замазана слоем плёнки; «дышать» невозможно; выделять через поры наружу отработанные вещества тоже не получается через плёнку – переходя на эндогенное (внутреннее) дыхание и обмен. Через какое-то время организм рассасывает плёнку: ослабевшие волосы, с надеждой на «светлое будущее», пробиваются к жизни, а тут новая «помывка»… Особенно хорош «шампунь для ежедневного применения»!
Чтобы почувствовать состояние волоса, живущего под химической плёнкой, советую надеть на себя костюм химической и радиационной защиты (с противогазом) и пожить в нём – не снимая денёк-другой.
Глядя на шампунно-рекламные ролики – с россыпью по экрану красиво уложенных
женских волос – давно понял, что эти волосы словно неживые – «нейлоновые».
Откуда этот блеск и толщина, разделённость каждого волоска?
Ответ пришёл сразу – покрыты плёнкой.
Этот документальный фильм подтвердил мне это открытие: выпускается, оказывается, и шампунь для лошадей; и некоторые дамы, для каких-то целей (в фильме не ответили на этот вопрос), покупают и моют голову именно этим шампунем; тогда – авторы фильма подтвердили – каждый волос становится толстым и упругим, и блестит.
С целями понятно: для тех, кто продает – это дамы делают для рекламы, зарабатывают себе деньги; но те, кто покупает и пользуется, чтобы пощеголять – это «дуры набитые», являющиеся жертвами дурного воспитания – не понимая и не думая о будущем своих волос.
Естественно, когда я это понял – все виды шампуней и «гелей для душа» ушли из моего обихода.
* * *
Пробовал использовать в своих омовениях мыло ручной работы (в нашем городе было «прибалтийское» изделие, «питерское»), что-то более доброкачественное в нём есть, но…
В день написания этих строк, услышал по радио такую мудрую шутку (как бы для меня передали): «Несомненно, в гАвне что-то есть ценное – не могут же миллионы мух ошибаться в этом».
Всё нормально в Королевстве Кривых Зеркал – хотите выглядеть красиво – почаще мойтесь шампунями (вот только элитных лошадок мне жалко).
* * *
В жизни
важно не получить ответ на вопрос, а дорасти
до вопроса – ответ всегда придёт.
Когда в своём «вопрошании», чем мыть голову (постоянно хлебом и яйцами – тоже что-то не то), я дошёл до определённой «кондиции», пришёл сосед, интересующийся натуропатией и предложил испытать для мытья головы моющее средство, которое он мне принёс.
Поскольку это «Школа», а не собрание инструкций на тему – «как правильно жить», то немного теории.
Из четырёх Стихий – Земля, Вода, Воздух, Огонь – единственной не осквернённой «нечистой силой» является только Огонь, поэтому его и применяют абсолютно во всех религиях, духовных и магических практиках.
Есть совет: «Посыпать голову пеплом». Я иногда втираю в голову пепел от только что сожжённых благовоний. Хороший эффект. Свежий пепел – самая чистая материя на Земле: насыпанный на голову он вбирает в себя грязь из тонких полей (ауры), но сами по себе частички пепла потом нужно как-то убирать, вычёсывать, вымывать, т.е. необходимо удалить, поскольку они уже стали загрязнёнными.
* * *
«Новое – это хорошо забытое старое».
«Ничто не ново под Луной…».
А принёс мне сосед то, что издревле использовали крестьяне на Руси (наверное, и не только на Руси) для мытья головы – щёлок.
Уже около года я мою голову только щёлоком и чувствую эффективность и пользу для волос.
Я попросил рецепт приготовления щёлока написать для моего сайта, что Виктор К. (имя соседа) и сделал для вас.
«Шампунь» для волос из древесной золы: просеиваем золу через сито; угольки (комочки) убираем – они не используются; берём трехлитровую кастрюлю, засыпаем наполовину просеянной золой и всё заливаем водой до верха; ставим на огонь, доводим до кипения и кипятим 5 минут; даём отстояться; верхний слой сливаем и используем для мытья головы.
* * *
Имея уже какой-то опыт, поделюсь: очень экономичное средство, отлично «мылится», легко смывается, унося с собой не только грязь физическую с волос и кожи, но и загрязнение ауры; после мытья – на голове ощущение тонуса, кожного дыхания; долго сохраняется в закрытых стеклянных сосудах.
Интересная история с нижней частью щёлока, которую Виктор вначале выбрасывал. Виктор занят ручной работой и руки потом необходимо тщательно отмывать: какая-то химическая паста попалась ему, которую он не мог смыть с рук ничем, тогда он попробовал щёлоком из нижней части кастрюли – паста мгновенно отмылась.
Он принёс и мне попробовать баночку с нижней частью щёлока.
Дома я хожу всегда босиком – и я начал с мытья ног, сразу почувствовав благотворность мытья «жидкой сажей». Вначале кожу облепляют частички сажи, но под струёй воды вся чернота мгновенно смывается. Щёлок с сажей – нижний слой – по «крепости» сильнее, чем верхний – светло-жёлтый – слой.
Как говорят сейчас – «короче»: в настоящее время – везде, где густые волосы – я мою светлым щёлоком, а где редкие и тем более, если их совсем нет на теле – тёмным. Ощущение после такого мытья – «обалдевательное»! – как будто всё тело не только промыто снаружи, но и вглубь – до костей: много часов после мытья остаётся ощущение чистоты во всём теле – снаружи и в глубине; щелок втягивает в себя энергетическую грязь и уносится она струями воды.
Примечание: Перед употреблением щёлока (и в процессе) не забывайте активно взбалтывать жидкость.
* * *
Воспоминание о женских волосах – виденных мною более четверти века назад…
Конец 70-х годов и все 80-е – плавный переход в моей жизни от профессии музыканта-педагога к педагогике «общего профиля». Я называю это «наукой человеко-ведения и практикой самореализации».
В 1979 году я перешёл на работу из детской хоровой школы «Октябрь» в городской дворец пионеров и организовал там вокальный ансамбль мальчиков – «Дрозды»: со мной ушли из хора «Октябрь» – как я их тогда про себя называл – «двадцать девок» – весь старший состав хора; видимо, привязанность ко мне не дала им возможности принять нового руководителя хора; возраст их был ровно пополам: 10 человек – девятый и десятый классы школы и 10 человек – студентки дирижёрско-хорового отделения музыкального училища и института культуры; из них я организовал, при городском «Доме учителя», женский вокальный ансамбль – «Маргарита»: «Марга» – путь, «Рита» – совершенство (санскрит).
Мне в это время было «сорок с хвостиком»: я в основном решил свои проблемы с болезнями (описанные в главе «История болезни учителя здоровья») и, параллельно с музыкальной педагогикой, вольно или невольно (скорее интуитивно) насаждал среди своих учеников основы и навыки здорового образа жизни; это был у меня период (параллельно с йогой и карате) достаточно ревностного исполнения «Детки» (свода правил) Порфирия Корнеевича Иванова – на эти действия, по распространению его учения, он благословил меня в своём письме, в частности – это дни «терпения» («сухого» голодания); дважды в день – обливание ледяной водой и другие закаливающие навыки. А сам – именно в это время – я снял с головы шапку (окончательно и бесповоротно) и с тех пор ни разу не надевал её – да и нет её у меня давным-давно.
Ну и, естественно, что вся моя «девичья двадцатка» постепенно, как-то сама по себе, абсолютно без моего давления в этом направлении, в каких-то сторонах своей жизни, стала присоединяться к «ивановскому» образу жизни. Я не знал и не расспрашивал их – проводят ли они дни терпения, как регулярно обливаются – но по тому, что пропусков репетиций по причине болезни, практически никогда и ни у кого не было, можно предполагать, что девочки всё-таки работали. Самое быстрое и простое, что привилось и было зримо – все приходили на занятия и, естественно, уходили с открытой головой и распущенными волосами. Учебный год, как известно, занимает осенне-зимне-весенний период – открытая голова девочек без шапки и платка в зимнюю стужу – это подвиг: ехать моей «девичьей двадцатке» в «Дом учителя» и обратно нужно было через весь город, поскольку почти все жили в районе хоровой школы «Октябрь». В особенно морозные дни спасал их (и меня) капюшон на куртках и пальто, который, особенно при сильном ветре, всегда можно накинуть на голову, чтобы не обморозиться.
Наиболее «правоверные» «маргаритки» – я точно знаю – обливались дважды в день и обязательно с головой (обливание «без головы» – не считается!). «Дом учителя» был рядом с Волгой, и некоторые из них перед репетицией заезжали «макнуться» в речку и придя на занятие, во время пения, досушивали свои волосы.
Сейчас я понимаю, что эти «двадцать девок» – с сильными и здоровыми распущенными волосами, два раза в неделю по 4 часа поющие вокруг меня, излучая «голосами и волосами» мощную женскую энергию – дали мне энергетическую возможность сделать резкий и успешный поворот в судьбе – сменить профессию «учителя пения» на «целителя»: на это не было моей воли, эта ситуация была послана Свыше…
Мои занятия с «Дроздами» и «Маргаритками» продолжались 6 лет (с 1979 по 1985 год) и были прекращены по независящим от меня обстоятельствам и без моего желания (чтобы не отвлекаться от темы, объясню почему – где-нибудь в другом месте).
Четыре года я «пробавлялся» частными пациентами вперемежку с уроками музыки, а к 1989 году система «совдепии» в стране настолько прогнила, что я смог (тогда ещё) в Куйбышеве открыть свою авторскую школу здоровья – «Ноев ковчег».
Так для чего же я так подробно расписал мою работу с этими двадцатью «маргаритками»? Да потому что – это были последние, мною виденные, здоровые, полные жизненности и энергии женские волосы.
С 1989-го года – ко мне в «Ноев ковчег» – пошли больные женщины, а какие у них могут быть волосы? Естественно, квёлые, бессильные. Далее, в страну «из-за бугра», пошёл импортный шампунь; «белохалатники» перестроились и стали зазывать к себе разными «бадами», новыми методиками и платной «заинтересованной» медициной, диагностическими центрами, «всё лечащими» приборчиками и т.д.
Я уже писал выше: в течение последнего года, я внимательно осматриваю всех встречных – ни одной (и ни одного) я не увидел с «шапкой» сильных и здоровых волос…
* * *
«На заре ты её не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит».
Афанасий Фет
Эти стихи, переложенные на музыку композитором А. Варламовым – в великолепной эстрадной аранжировке известного, в те времена, в нашем городе джазмена и концертмейстера Льва Ленского – пел в 70-е годы вокальный ансамбль медицинского института «Ятры» («Врачи»), которым я руководил около 15 лет.
Мои студенты-медики – ребята в целом разносторонние и талантливые, но, видимо, из-за специфики своей профессии (юмор которой, чаще всего, находится на уровне «переднего входа и заднего прохода»), как-то пошутили во время работы над этим романсом: «На заре ты её не буди, в голове у неё бигуди».
Не желая опошлять песню и «опускать» великие стихи Фета, я им
мгновенно возразил (вторым куплетом):
«И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон».
Сейчас, спустя много лет, я бы этой девушке, чтобы её сон не был бы слишком «горячим и утомительным», посоветовал бы: на ночь – хорошо, не спеша и с любовью – расчесать свои волосы, а не держать их всю ночь заплетёнными в косы, тогда бы её сон был бы более тихим, радостным и спокойным. Наполнившись за ночь, через каждый волосок-антенну, космическими излучениями звёзд – она бы весь день провела спокойно и уравновешенно; и вечером, сидя у окна и глядя на тучи и луну (женское начало в Космосе Земли), она бы не впала в «истерическое состояние», описанное Фетом в четвёртом куплете:
«И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней».
Мои «медики-циники», симптомы – «всё бледней становилась она, сердце билось больней и больней» – диагностировали, как надвигающийся приступ стенокардии.
Возможно, в те давне-давние временя, «бигуди» ещё не изобрели за ненадобностью
и поскольку, на бал или встречу гостей, женщины одевали парики, мо́я волосы на голове натуральным мылом и смывая
речной или дождевой водой, оттого-то, несмотря на беспокойный вечер и не
расплетённые косы, всё-таки у неё под утро:
«…на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди...
На заре она сладко так спит!»
* * *
Я вот задумываюсь о каком-то неприличном звучании слова «парик»-«махер». Ни в одной профессии я не могу припомнить ни слова с таким окончанием, разве что – «шахер-махер, а пошёл ты…».
Наверное, образовалось от – «Мастер (по изготовлению) ПАРИКов»: денег на изготовление париков в бедных семьях не было, а хотелось бабе выглядеть «госпожой», вот она «сдуру» и делала сама или с помощью «махера» из своих живых волос нечто, напоминающее мёртвый парик; а мужик, придя домой и увидев у неё, вместо волос, нечто напоминающее парик, разевал рот, вспоминал её «мать» и посылал на три буквы – так возникло слово «ПАРИК на ХЕР» (у орущего мужика – «М» и «Н» – плохо различимы).
* * *
Не имея особых иллюзий насчёт ума и доброты женщины, я не могу себе представить, что она в своём садике (а не у соседки!) белые лепестки ромашек выкрасила бы сегодня в чёрный, а послезавтра в рыжий цвет; а «вьюнок» растянула бы так, чтобы он уж больше никогда не вился; или, ещё идея: зелёные стрелы лука перекрасить в белый цвет и накрутить на бигуди (ну хотя бы на ночь). Представляете, как красиво – заходишь к вам в садик и видишь там грядки кудряво-блондинчатого лука! Какая бы баба-дура ни была, но она поймёт, что эти покрашенные кудряво-вытянутые растения долго не проживут – станет жалко их. Я уверен, что ей не придёт, даже в «парик-крашенную» голову, дворняжку Белку сделать брюнеткой, а Жучку – блондинкой, ведь пожалеет животное…
Но красиво жить не запретишь! Уже несколько десятков поколений «бабушек-прабабушек» производили со своими волосами различные «издевательско-парикНАхерские» действия, а поскольку волосы на голове – это живые «локаторы-антенны» мозга, то современное поколение девочек приходит в этот мир «королевства кривых зеркал» с Генно-Модифицированными Мозгами. Это серое ГММ в головах современных девочек, глядящих на свою «мамашу» с сигаретой в зубах, лихо крутящих «баранку» и джинсовыми брючинами умело выжимающими то тормоз, то газ, начинает недоумевать – зачем же ей эти живые волосики на голове: «Хочу как у мамы – «парикНАхерскую» причёску!».
И она по-своему права: «Отрастить себе живые волосы своего натурального цвета, да ещё (о, ужас!) – заплести их в косы… (кошмар какой-то!) – так ведь можно и женственной стать. А я ведь не «гей» какой-то, чтобы стать женственной… Не на такую нарвались!».
Как говорил Аркадий Райкин: «По-своему они, конечно, правы. А по-моему – нет».
Есть мысль: «Чего хочет женщина, того же хочет и Бог». Посмотрим на этот безумный мир – «Шерше ля фам» – он родился в генно-модифицированных мозгах. Новые юные клетки-волосики, только что родившиеся, видят перед собой «старших сестёр» – химически отравлено-покрашенных и скрученных в «бараний рог» шестимесячной завивкой. Они – юные клетки-волосики – начинают понимать, что через полгода их ожидает та же участь: сегодня их, промывая горячей водой, облепляют сначала шампунем, затем «бальзамом-ополаскивателем», направляют на них обжигающий ветер ревущего фена и, наконец, делают «укладку» из них и мумифицированных трупов их старших сестёр; и окончательный архитектурный шаг – всё это сооружение опрыскивается вонючим лаком, и эта «красотища», в которой волосику ни вздохнуть, ни пошевелиться, гордо выносится на обозрение восторженных зрителей…
Ночью спать с этой «пирамидой Хеопса» на голове, очень неудобно –
да плевать на сон, как бы причёску до завтра сохранить!
«Не буди ж ты её, не буди… На заре (часов в 12…) она сладко так спит!».
* * *
В перерывах между написанием этой главы, я старательно перебирал в своей памяти старые картины и гравюры и пытался вспомнить хотя бы одного лысого на них.
Образ «старче» – это всегда мужчина с длинными волосами и весь заросший бородой.
В настоящее же время, уже на третьем десятке лет, наблюдается заметное поредение волосяного покрова на головах у мужчин (женщины, видимо, как-то причёской «скрадывают» свои проблемы); ну, а уж к сорока – «залысины» у мужиков становятся нормой (во всяком случае, не вызывают удивления).
* * *
Я позвонил знакомому ясновидящему и мощному экстрасенсу – услугами и советами которого я пользуюсь более тридцати лет – задал такой вопрос: «Лысый мужчина – чем он отличается от всех остальных (волосатых)?». Он ответил сразу, не раздумывая, как о чём-нибудь абсолютно очевидном: «У него происходит смена гормонального фона». Тишина с моей стороны – вот так ответил… И что мне с этим делать? Начинаю допытываться – есть ли изменения, так сказать, в судьбоносно-стратегическом поведении, мышлении? Ответ, как всегда, чёткий и краткий: «Он становится более приземлённым». Я поблагодарил его – тема для меня была исчерпана, мои ощущения, предположения – подтвердились.
Диагноз:
чем меньше на голове волос, тем больше приземлённости в помыслах и в жизни.
Лысина – светлое и блестящее будущее человечества.
Интернет-школа Рафаила 2010-